- Сначала я купил Моторолу по двести четыре доллара, - сказал Роберт. - Потом во время общего обвала она тоже поехала вниз, я и прикупил еще немного. Это резко снизило мои средние затраты. Второй пакет Моторолы я взял уже по сто пятьдесят шесть.

- Но Моторола почти вернулась к номиналу, она стоит где-то на сотне, - сказал я. - Ты в убытке.

- Я списал этот убьггок с налогов прошлого года, - сказал Роберт. - Я продал акции по девяносто восемь долларов, и, как видишь, с тех пор они не поднялись.

- Это правда, - сказал я.

- Я их продал, чтобы переключиться на Полароид . Я всегда знал, что эта игрушка окажется бомбой, а мой хороший приятель, который заказывает товары для одной очень большой торговой сети, говорит, что они не успевают заполнять полки полароидами .

- Это был гениальный ход, - сказал я. - Если ты переключился на Полароид , когда Моторола продавалась по сотне, то ты заработал на новых акциях восемьдесят процентов и покрыл убытки.

- Так бы оно и было, - сказал Роберт, - только я так и не купил Полароид . Понимаешь, как раз в это самое время мы с женой поехали отдохнуть на выходные, а на обратном пути, на шоссе Меррит, мотор застучал. Механик в мастерской сказал, что движок надо полностью перебирать, вот мы и решили обменять старую машину на новую - с доплатой.

- Значит, с биржи ты выпал.

- Не считая моих продаж без покрытия.

- Ты продавал без покрытия во время обвала рынка?!

- Я продавал Дуглас Эйркрафт по тридцать восемь. Я прочитал статью в одном деловом журнале о том, что они теряют по шестьсот тысяч долларов на каждом выпущенном самолете, и что они уже практически обанкротились. К тому же я видел, что рынок в целом тоже катится вниз, потому что мы движемся к экономическому спаду.

- Здесь-то ты несколько пунктов заработал, ведь Дуглас упал до тридцати.

- Упасть-то он упал, но в этот день я был в отъезде и не мог позвонить своему брокеру, а когда я вернулся, кругом уже бьши все эти слухи насчет того, что Дугласа закупает Макдоннел . Так что я покрыл свои продажи на сорока с копейками. Если дела оборачиваются против меня, я всегда фиксирую убытки очень быстро. Если, конечно, не планирую держать акции как долгосрочное капиталовложение.

- А что твоя жена думает обо всей твоей биржевой активности? - спросил я.

- Все время пытается меня вытащить с биржи, - сказал Роберт. - Э, да что эти бабы понимают? Прошлой осенью я бьш пару недель в отъезде, и знаешь что? Мне страшно не доставало биржи, каяздый божий день не доставало. Больше всего я люблю поговорить с умным брокером, обменяться мыслями. Все дело в том, что я не могу держаться в стороне от игры. Я влюблен в биржу.

- Ты мне вот что скажи, - сказал я. - Я знаю, что трудно вести счет всем деньгам, тем более что ты купил новую машину и все такое прочее, но ты когда-нибудь прикидывал, как обстоят дела с твоим сальдо?

- Конечно, - сказал Роберт. - Я начал с девятью тысячами долларов, которые получил в наследство от покойного дяди. Кое-что ушло на сторону, на машину и так далее, но я многому научился, и теперь я знаю, что и когда я делал не так, и я с уверенностью смотрю в будущее.

- Так что же осталось от девяти тысяч?

- У меня до сих пор две тыщи сто на счету - сказал Роберт.

Я должен признаться, что Роберт почти убедил меня в теории, которая до того представлялась весьма сомнительной. Собственно говоря, Роберт -это часть значительно большей картины: все индивидуальные инвесторы нынче продают годами, независимо от размера их счетов, полными и неполными лотами, потому что пенсионные фонды стали большими покупателями, а на каждого покупателя должен найтись продавец. Объемы торгов стали невероятными, но отчасти это происходит потому, что некоторые финансовые организации, забыв о том, сколь мощно они выросли, продолжают прыгать от акций

Часть 2

к наличности и обратно с изяществом слонов в балете. Я предоставляю вам самим судить о приключениях Роберта на бирже. Сам же я сейчас занят поиском десятицентовых монет 1937 года, потому что у меня есть очень серьезная наколка от человека с настоящей инсайдерской информацией о том, что эти монетки вот-вот двинутся в цене.

ОНИ: ПРОФЕССИОНАЛЫ

КУЛЬТ РЕЗУЛЬТАТИВНОСТИ

Если вы присмотритесь к Успешному Биржевику, подслушивающему великого Кина, или к Неполнолотчику Роберту, выуживающему информацию у сестры своего товарища, работающей в мэрии, то вы заметите в их отношении к проблеме нечто общее: там, на бирже, есть Они. Они, говорит Успешный Биржевик, в 1881 году, готовятся провернуть медвежью операцию с проектом канала Эри. Они, говорит Неполнолотчик Роберт, собираются провести сплит акций.

Кто же эти Они? Они - это люди, которые и двигают акции. Они первыми получают информацию, - может быть. Они даже создают информацию - и Они намереваются двинуть акции вверх или вниз. Они таинственны, анонимны, могущественны, и Они знают все. Их не волнует ничто. Они - действующая власть на рынке.

Действительно ли эти Они существуют? Всего лишь несколько лет назад такой вопрос был бы встречен взрывом хохота. Ответ на подобный вопрос гласил бы: конечно. Они существовали в дни великого Кина, когда не дай Бог бьшо оказаться на пути ДжП. Моргана и Джеймса Дж Хилла, потому что, когда эти слоны сражались, земля ходила ходуном.

Конечно, Они существовали в двадцатые, когда, если ты не знал, что на уме у Джо Кеннеди и Майка Миэна, то лучше бьшо держаться подальше от акций Радио , разве что тебя насильно загоняли в пул. Но сейчас? Сейчас у нас полная открытость. Комиссия по ценным бумагам и биржам, департамент юстиции, налоговая служба, инструкции и предписания, проверка бухгалтерии фирмами типа Пит Марвик и Хаскинс энд Селлс , принцип Разузнай, Прежде Чем Вкладывать , офисы Меррил Линча на каждом углу и двадцать четыре миллиона инвесторов. Реформы изменили все. Эти самые Они исчезли навсегда.

Исчезли? Что ж. Они - в смысле Джо Кеннеди, Майка Миэна и Джеймса ДжХилла - действительно исчезли, потому что биржа стала слишком широка. И даже Чарли Аллен не то же

самое, чем бьш ДжП. Морган в 1907 году. Значит, никаких Они больше нет, и все это не более чем сказка?

Нет, дорогое дитя. Они по-прежнему существуют, как бы это тебя ни удивляло. Они действительно первыми получают информацию. Они имеют возможность действительно двигать акции вверх и вниз - и очень небесполезно знать, что и как эти самые Они делают.

Отличия, конечно, есть. Магнатов сейчас единицы, а большинство корпораций управляется менеджерами от имени тысяч акционеров - управленческая революция. Новое Индустриальное Общество и все такое прочее. То же самое произошло и в мире инвестиций. Магнатов сменили менеджеры - менеджеры так называемых Институциональных Инвесторов: взаимных и пенсионных фондов, страховых компаний и.тд.

В течение ряда лет тот факт, что менеджеры взяли дело в свои руки, не имел особого значения. Портфель ценных бумаг еще не бьш Инструментом Реализации Личности. Менеджерам таких портфелей давали четкий приказ оставить спекуляции спекулянтам - их, менеджеров, делом было участвовать в Долгосрочном Росте Американской Экономики. В портфеле такого менеджера лежали акции двух сотен компаний, двух сотен самых больших компаний Америки. Но эти две сотни компаний составляли только две трети портфеля, треть обязательно состояла из облигаций. Устав такого менеджера проистекал из старинного дела, Эмори против Шрвардского колледжа, 1831 , где суд постановил, что доверенное лицо должно вести себя как подобает Предусмотрительному Человеку . А Предусмотрительный Человек -это человек, который бережет капитал, который консервативен, который вовремя завтракает, а ленч проводит в Клубе. И который, умирая, оставляет наследство, вызывающее восхищение адвокатов своей гармоничностью и надежностью. Предусмотрительный Человек, управлявший ценными бумагами, делал свой бизнес с однокашниками по колледжу, которые бьши брокерами, а самым радикальным его шагом могло бьггь то, что он сокращал долю акций Сгил с 3,3 процента до 2,9 процента с тем, чтобы прикупить чуть больше акций Телефоун .