каждым их движением наблюдают волки с желтыми хищными глазами.

Мы с Чарли движемся к его офису.

- Ужасный рынок для любого. Кроме меня, - говорит Чарли. - Никто ни во что не верит. Люди не верят президенту Джонсону, они не верят никому и ничему в Вашингтоне. Они верят, что налоги поднимутся, они не верят, что мы когда-либо вылезем из Вьетнама, а после Моторолы никто и никогда больше не поверит в прибыль на акцию. Даже если бухгалтеры Пита Марви-ка дадут им чистый сертификат, не поверит все равно никто.

Это и есть то, что французский социолог Эмиль Дюркгейм называет аномье . В терминах биржи это означает, что сначала тревога нарастает по мере падения цен. Потом вы слышите все эти разговоры об урювне поддержки и все такое прочее, но вот биржа пробивает насквозь и этот уровень, и вы имеете аномье . Это похоже на отчуждение , только аномье в данном случае означает Где дно? Где дно? Где дно? Никто не знает, где дно и никто не помнит, где была вершина. Все подвешены между небом и землей. А потом индекс Доу-Джонса движется к нулю. И только Чарли чувствует себя прзекрасно: его портфель захеджирован, и он пока играет в короткую ифу.

- А вот на уровне номинала, - певуче говорит Чарли,- начнется оживление спроса, когда мы примемся гонять Придурка Джонни и его братца.

В пер)еводе это означает вот что. Мистер Придурок, потеряв на акциях, которые у него были, будет пытаться компенсировать потери, продавая без покрытия. Когда же Чарли начнет покупать, акции пойдут вверх, и мистер Придурок будет уже в убытках на стоих коротких без покрыгия продажах. И тогда он запаникует и будет вынужден покупать, чтобы покрыть сделки, по цене, взбирающейся выше и выше, куда его и будет загонять Чарли.

Пока Чарли отменяет свой еврюпейский отпуск, я сижу в его офисе. В три часа двадцать девять минут биржеюй специалист в теговом зале опфывает торги на Моторолу - за минуту до звонка. Моторюла сейчас, как боксер, успевший кое-как привстать на одно колено до того, как рефери досчитал до десяти.

Она открылась и закрьшась по 119, упав за один день на 19v4. Значит, ее рыночная стоимость в 3 часа 30 минут дня была на fll4 мршлионов меньше, чем в 10 утра - и на 1684 миллиона меньше, чем несколько месяцев назад. И это та же самая компания, текущий год у которой лучше, чем бьш прюшлый, а следующий обещает быть лучше, чем нынешний.

И вы можете говорить сколько угодно о нехватке денег, Вьетнаме и налогах, но 27 сентября что-то все-таки случилось. Конечно, случаться оно начало еще раньше, когда банки уже не имели денег для займов, а все свистки, вопли, набатный звон тревоги и желтый сигнальный дым показателей стали видны и слышны еще в конце весны. В день 27 сентября траурный колокол звонил по скончавшейся вере.

И что теперь? Теперь любители неполных лотов, - например, мистер Придурок и его братец - продали кучу акций без покрытия, а Чарли изготовился спустить своих гончих с поводка. Наш трейдер говорит, что лента тикера должна сорок дней и сорюк ночей побыть в покое, прежде чем начнется очередной бычий подъем. Чарли в ноябр)е собирается в Европу. И все мы подошли к тому моменту в Пшере Пэне , когда пьеса останавливается, а Мэри Мартин или какая-нибудь другая актриса выходит к рампе и говорит: Так вы верите? Вы верите? Те два раза, что я смотрел Питера Пэна , верили все.

Потом в один прекрасный день, довольно скоро, Чарли вернется из Европы. Мистер Придурок будет, как и раньше, прюжи-вать у Черта На Куличках, но уже без штанов, а потом первая ромашка пробьется сквозь корку земли и скажет: Я верю - и Ифа начнется сначала.

Вы заметили, как прекрасно смофится Чарли в ретроспективе? Все произошло точь-в-точь, как он и говорил. Сначала все перестали верить во все. Потом это все покатилось к номиналу а маленькие инвесторы, месье Придурок и его братец (это слом Чарли, а не мои), стали играть в корх>ткук> без по1фытия (смсприте статистшсу) - и уже тогда Чарли и его присные загнали бедолаг наверх, до самого бычьего рынка. И я не мс у себе прзедставить, чтобы у мистера Придурка осталась хотя бы одна пара штанов.

И не слишком много времени потребовалось на то, чтобы каждый снова начал верить. Каждый , как я трактую это понятие в данной книге, по-прежнему не верит ни единому слову, исходящему из Вашингтона, не верит тому, что мы когда-нибудь выберемся из Вьетнама, и уж, конечно, не верит никаким отчетным прибьшям на акцию. Но когда цены акций достаточно вырастают, каждый начинает верить во что-то, хотя бы в то, что все остальные вот-вот во что-то поверят.

В один прекрасный день Чарли появился у меня и сказал, что больше не понимает рынка.

- Булькающий и кипящий рынок мне нравится не меньше, чем всем остальным, - сказал он, - но это сумасшествие. Добром это все не кончится.

Я аккуратно отметил день и час, когда эта фраза бьша произнесена, потому что вы уже видели, какие прекрасные результаты показывает Чарли.

- И что нам теперь надо делать? - спросил я.

- Пацаны захватьтают все. У нас уже не просто рынок мусора, а пацанячий рынок мусора. Только сопливые мальчишки могут покупать такой мусор. А делать можно одно из двух. Во-первых, ты можешь поехать со мной в Европу У Джона Эспину-ола в Лондоне новый дом, а у Тедди яхта в Ницце. Можем, впрочем, поехать и в Японию. Нам пошло бы на пользу хоть на какое-то время побыть вдали от всего этого дурдома. Второй вариант действий - найти себе собственного пацана.

И так уж оно вышло, что уехать в тот самый момент у меня не получалось. Да туг еще другой мой приятель, Великий Уин-филд, тоже решил остаться и поифать на пацанячьем рынке. Вот вам повтор еще одной видеозаписи, запечатлевшей историю так, как она творилась в те дни.

У каждого есть какой-то надежный биржевой индикатор, помогающий в трудной работе по накоплению богатства, и я сам вот-вот обзаведусь таким же для себя. Он называется Иерихонский Индикатор Адама Смита , а расскажу я вам о нм чуточку позже, когда закончу свой рассказ о другом рыночном индикаторе, с которым я познакомился во время своего визита к Великому Уинфилду.

- Сынок, - сказал Великий Уинфилд по телефону. - Наша беда в том, что мы слишком стары для такого рынка. Сейчас лучшим игрокам на бирже и тридцати-то нет. Приходи. Я покажу тебе свое решение проблемы.

Великий Уинфилд, мой друг, прекрасный читатель ленты тикера, супер-спекулянт и с недавнего времени типичный ков-бой-ранчер, словно сошедший с рекламы Мальборо . Последнее я говорю к тому, что он отказался от обязательных на Уолл-стрит жилетки и аккуратной прически в пользу раскованной джинсовости Мальборо-мэна. Обычно в офисе Великого Уинфилда ничего нет, за исключением нескольких метров ленты тикера на полу да парочки беженцев из Солидньех Фирм, спасающихся от убийственного темпа реальности. В этот раз в офисе было три новых лица.

- Вот оно, мое решение проблемы нынешнего рынка, - сказал Великий Уинфилд. - Мальчишки. Пацаны. Потому что и сам рынок пацанячий. Познакомься. Билли-Пацан, Джонни-Пацан и Шелдон-Пацан.

Все три Пацана встали, не отрывая глаз от ползущей ленты тикера, пожали мне руку и уважительно назвали меня сэром .

- Ну разве не красавцы? - сказал Великий Уинфилд. - Какие пухленькие да пушистые! Что твои тшюшевые медвежата! Нынче их рынок Вот я их и взял.

Великий Уинфилд небрежно стряхнул офызки соломы со своих джинсов Ливайс . Я не знаю, где он умудряется добывать солому на Уолл-стрит, должно быть, он принсхмт ее в карманах, а потом в течение дня разбрасывает там и сям.

- Я им выделяю немножко денег для ифы, они находят акции, а потом мы делим прибьшь, - сказал он. - Билли-Пацан начал с пятью тысячами долларов, а за последние шесть месяцев дошел уже до пятисот тысяч.

- Ого! - сказал я и поинтересовался у Билли, как он это сделал.

- Акции компаний, сдающих компьютеры напрокат, сэр! - офапортовал Билли, словно кадет, пожирающий глазами офицера.-Я покупаю конвергируемые бумаги, закладываю их в банке и покупаю еще.

- Наверное, залог приличный? - поинтересовался я.

- Не так, чтобы очень, сэр, - сказал Билли-Пацан. - Я вношу, по меньшей мере, три процента наличными. Если я настроен консервативно, то наличностью вношу пять процентов.

- Неслабо, - сказал я. - На Нью-Йоркской фондовой бирже с человека требуют семьдесят процентов наличными.

- Мы знаем кое-какие голодные банки, сэр, - сказал Билли-Пацан.

- Каково, а? Нет, каково? - сказал, сияя, Великий Уин-филд. - Воскрешает в памяти давно забытое прошлое, верно? Добрые старые времена, а? Помнишь, как мы залезали в долги маленьким банкам в Чикаго?

- Домле старые времена, - сказал я.

Билли-Пацан сказал, что он держит Лизко Дейта Просес-синг , и Дейта Просессинг , и Файнэншл Дженерал , и Рэн-долф Компьютерз , и пару других компаний, чьи названия я не запомнил, за исключением того, что в каждом из этих названий бьшо либо Дта Просессинг , либо Компьк>терз . Я спросил Билли, почему он считает, что стоит вкладывать в акции компаний, сдающих компьютеры напрокат.

- Спрос на компьютеры практически неофаничен, сэр, - сказал Билли-Пацан. - Прокат оказывается единственным способом выпускать компьютеры на рынок, а у компьютерных компаний необходимого капитала на это нет. Значит, прибыли на наши акции вьфастут на сто процентов в этом году, еще раз удвоятся в будущем году и снова удвоятся еще через год. Сейчас подъем только-только начинается.

- Ты посмофи на скептическую мину этого старого офыз-ка, -сказал Великий Уинфилд, показывая на меня.- Ты по-смофи, как он уже обсасывает в уме вопросы об амортизации и о том, насколько часто и быстро эти компьк>теры списьгоанэт--ся. Он сейчас собирается спросить, с какой стати акции финансовой компании должны стоить в пятьдесят раз больше прибыли на акцию. Я угадал?

- Угадал, - признался я.

Билли-Пацан снисходительно улыбнулся, понимая, с каким фудом дак>тся старшему поколению Новая Математика, Новая Экономика и Новый Рынок.

- С такими вопросами ты никаких денег нынче не сделаешь, - сказал Великий Уинфилд. - Такие вопросы показывают, что ты уже далеко не юн, что ты человек другого поколения. Покажи мне свой портфель. И я скажу тебе, какого ты поколения. По-настоящему старое поколение - седобородое - держит Дженерал Моторз , AT&T , Тексако , Дю Понт , Юнион Карбайд . В общем, все те акции, о которых уже годами никто не слышал. У среднего поколения IBM, Полароид и Ксерокс . Это поколение способно слушать рок-музыку не приходя в ярость. Но жизнь сегодня принадлежит вот этим молодым пижонам. Ты сразу можешь вычислить их новомодные акции уже по тому сфаху с каким к ним относятся старшие поколения. Расскажи ему Джонни. Джонни-Пацан у нас занимается научным барахлом.

- Сэр! - рявкнул Джонни, щелкнув каблуками. - Мои акции - это Калвар , Мохоук Дейта , Рекогнишн Экюшмент и Эберлайн Инсфумент .

- Ты посмофи на него, на рефофада несчастного. Он прямо в шоке, - сказал Великий Уинфилд. - Портфель с рыночной ценой в сто раз выше прибыли на акцию воскрешает у него в памяти 1961 год. Он прямо разрывается между воспоминаниями и желанием заработать. Воскреси в памяти пламя собственной юности, сынок!

Это была чистая правда. Я и впрямь явственно слышал старую ностальгическую Песню Выпускников в клубе 1961 года.

- Мне очень нравился 19б1-й, - сказал я. - Мне очень нравилась цена, стократно превышавшая при&ши. Проблема лишь в том, что после 1961-го наступил 1962-й, когда все игроки остались с одними пустыми сертификатами на руках.

Шелдон-Пацан понимающе покивал.

- Сейчас ты и впрямь перенесешься в прошлое, - сказал Великий Уинфилд. - Вестерн Ойл Шейл нашего Шелдона взлетел с трех долларов до тридцати.

- Сэр! - рявкнул Шелдон-Пацан. - Запад Соединенных Штатов лежит на океане топлива, в пять раз превышающем все известные мирсшые запасы - это сланцевое топливо, сэр. Нужная технология развивается быстро. Когда она разовьется, Эк-